Но финальному решению присяжных заседателей предшествовала ожесточенная борьба между защитой и обвинением. Когда дело уже приближалось к развязке, по требованию адвокатов Мизиновой судье пришлось вернуть его на доследование. И участники процесса были вынуждены второй раз пройти все этапы слушания.

Напутствие

В напутственном слове присяжным Глухов напомнил обстоятельства дела, рассмотренные в суде доказательства, документы, результаты экспертиз, а также позиции адвокатов подсудимой и гособвинителя. Вновь услышав подробности убийства своей дочери, ее мать Алия не могла сдержать слез.

Судья сообщил, какое наказание грозит Мизиновой, обвиняемой по трем статьям УК. За «похищение из корыстных побуждений заведомо несовершеннолетнего» – от 5 до 12 лет, за «вымогательство» – от 7 до 15 лет с штрафом до 1 млн рублей, за «убийство малолетнего лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, сопряженное с похищением с целью скрыть другое преступление» – от 8 до 20 лет лишения свободы.

– Во время принятия решения вы должны отвергнуть свои симпатии и антипатии, общественное мнение и даже мое отношение к делу, если я его вдруг где-то выразил, – внушал Александр Глухов присяжным. – К сожалению, не всегда удается полностью восстановить картину преступления, но вы должны полагаться на свою память, убеждения, восприятие и жизненный опыт. Вы можете апеллировать только к фактам: предположения не должны быть положены в основу вердикта.

Судья просил присяжных игнорировать сообщения адвоката Черноморца о применении насилия в отношении братьев Чечет и самой Мизиновой в полиции, а также заявления защитника об отпечатке ладони руки на косяке входной двери.

– Мы не рассматривали это обстоятельство в суде, – объяснил свою позицию председательствующий.

Таинственный отпечаток  

Присяжные уже готовы были удалиться в совещательную комнату, но тут плавное течение заседания нарушил адвокат Мизиновой Борис Черноморец, приступив к решительным «военным» действиям на юридическом поле. Борис Семенович заявил, что дактилоскопическая экспертиза – очень важный аргумент в доказательствах невиновности подсудимой и потому напутственная речь Глухова объективной считаться не может.

– Нужно возобновить судебное следствие, чтобы изучить результаты этой экспертизы, – заявил Черноморец.

Сторона обвинения не ожидала, что судья воспримет это предложение всерьез, но Глухов все же вернулся на два шага назад. Документ, о котором так настойчиво хлопотал Черноморец, предали огласке. Выяснилось, что кроме отпечатков родственников Кадрии Мизиновой в ее доме был найден еще один – на косяке входной двери. Кому он принадлежал, выяснить не удалось. Адвокат Черноморец полагал, что этот след мог принадлежать настоящему убийце девочки.

– Дом Мизиновой вряд ли можно назвать режимным объектом, – возразила гособвинитель Ольга Чернова. – Это мог быть отпечаток кого угодно – например, врача, который приходил к ребенку, друзей или знакомых.

Но Черноморец упорствовал:

– Пусть отпечаток принадлежит даже человеку, который просто проходил мимо, но он есть! А следов пребывания маленькой Ильнары Ягудиной, в том числе и ее отпечатков, в помещении нигде не найдено, хотя она находилась в доме больше двух часов!

Нечеловеческое хладнокровие

После этих эмоциональных прений председательствующий вновь вернулся к процедуре утверждения опросного листа и второй раз напутствовал присяжных. Все это отняло очень много времени и сил у присутствующих. Дело близилось к ночи, заседатели, которые так и не смогли решить судьбу Мизиновой, попросили, чтобы им дали еще время. Коллегия вернулась к обсуждению вердикта только на следующий день. На родственников Ильнары Ягудиной страшно было смотреть: кто-то сказал родителям девочки, что иногда присяжные принимают совершенно неожиданные решения, даже если дело ясное. Отец и мать Ильнары боялись, что после оправдательного вердикта Мизинову выпустят из-под стражи.

В лагере Мизиновой царили противоположные настроения. Мать и сестра Кадрии до конца надеялись, что присяжные оправдают их родственницу. Они завороженно смотрели на судью, внимательно изучавшего полученный лист с ответами. Единственным человеком, кто не проявлял вообще никаких эмоций, была Кадрия. С отрешенным лицом она смотрела в сторону судебной кафедры, перебирая за спиной четки. С тем же хладнокровием девушка выслушала судьбоносное для себя решение.

Итак, присяжные пришли к единому мнению: Мизинова похитила девочку и вымогала деньги у родителей. Но когда прозвучал вопрос об убийстве Ильнары, выяснилось, что в коллегии произошел раскол. Видимо, зерно сомнения адвокатам Мизиновой все же посеять удалось. Два заседателя засомневались в том, что Кадрия лично убила Ильнару. Но большинством голосов Мизинову и по этим пунктам признали виновной. Также народные заседатели всем составом отказали женщине в снисхождении.

Возмездие

Когда судья огласил окончательное решение присяжных, родственники Ильнары уже не сдерживали эмоций – женщины разразились рыданиями. Мать девочки не могли успокоить очень долго.

– По заключению экспертов, Мизинова абсолютно вменяема, но даже психиатры отметили ее полное равнодушие к жертве, – поделилась своим мнением адвокат Ягудиных Елена Левина. – В медицинских документах это отражено. Во время этого тяжелейшего процесса мы все плакали: родственники, юристы, присяжные, а она – ноль эмоций. Я считаю, что человек именно такого склада характера и мог спокойно совершить это дикое преступление: при наличии своего ребенка поднять руку на чужого. Заметьте, она отказалась от последнего слова, в котором могла бы извиниться перед потерпевшими хотя бы за похищение, которое она признала в суде. Но такое поведение ей и аукнулось. Случаи, когда присяжные лишают человека снисхождения, единичны. Их по пальцам можно пересчитать.

Нечего сказать

Вчерашнее заседание суда, на котором обсуждался обвинительный вердикт присяжных, тоже получилось весьма эмоциональным.

Адвокат подсудимой Борис Черноморец, решивший биться до конца, потребовал вернуть дело на новое рассмотрение, а коллегию присяжных вообще распустить. По мнению защитника, они вынесли необъективный вердикт. Но председательствующий Александр Глухов прервал пламенную речь защитника, заметив, что само решение присяжных обсуждению не подлежит.

Потерпевшие – чета Ягудиных – объявили о своих требованиях. Потерявшие дочь родители просили суд изолировать обвиняемую от общества на максимально возможный срок и обязать ее выплатить им 3 миллиона рублей моральной компенсации.

– После гибели Ильнары моя мама тяжело заболела, – пояснила Алия Ягудина. – Спустя восемь месяцев от переживаний она умерла. Гибель Ильнары в корне изменила всю нашу жизнь. Забыть предсмертные страдания нашей дочери невозможно.

Когда слово вновь предоставили Борису Черноморцу, адвокат решил разыграть карту невменяемости его подзащитной. Юрист потребовал провести новую стационарную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в институте Сербского. Свои доводы Черноморец построил на нелогичном поведении Мизиновой на месте преступления, сокрытии одних улик и демонстрации других.  

– Все это может быть проявлением расстройств психики, – объяснил Черноморец. – К тому же последнее время Мизинова находилась в психо-травмирующей обстановке – под стражей. Возможно, ей нельзя назначать наказание по состоянию здоровья.

Судья поинтересовался у Мизиновой, действительно ли она считает себя невменяемой?

– Нет, но хочу, чтобы экспертиза была проведена, – сухо ответила подсудимая.

Но судья доверился старым выводам экспертов и ходатайство отклонил. После этого выступила гособвинитель Ольга Чернова. Она указала несколько смягчающих обстоятельств, которые смогут повлиять на приговор Мизиновой. В их числе – наличие малолетнего ребенка, смерть отца в апреле прошлого года, болезнь матери (ей сделали операцию на щитовидной железе) и то, что она изначально сотрудничала со следствием.

– Но с учетом обвинений, которые ей предъявлены, прошу назначить Мизиновой наказание в виде 19 с половиной лет в колонии общего режима с ограничением свободы на два года после освобождения, – сказала Чернова.

P.S.

Когда судья предоставил Кадрие Мизиновой возможность сказать последнее слова, женщина отказалась выступать.

Александр Глухов объявил, что огласит приговор 28 июня.

Екатерина КУТНЯКОВА